Храм трёх святителей

(фр. Eglise cathédrale des Trois-Saints-Docteurs, Трёхсвятительское подворье) — храм Корсунской епархии Русской православной церкви. Расположен в Париже по адресу: rue Pétel 5. С основания являлся главным храмом Русской православной церкви в Франции, а с 1960 года — кафедральным собором Корсунской епархии. После освящения 4 декабря 2016 года Троицкого собора в Париже эти функции перешли к последнему.

      В марте 1931 года вместе с небольшой группой эмигрантов (20−25 человек), оставшихся верными Московскому Патриархату, епископ Вениамин (Федченков) провёл епархиальное собрание, на котором было принято решение о создании прихода. На rue Pétel, 5 был арендовано помещение, раньше служило подвалом велосипедной фабрики. Храм расположился в подвале.

     Церковь, в соответствии с уставом Братства святого Фотия, имела двойное посвящение — она была посвящена трём Вселенским святителям (Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста) в знак верности Вселенскому Православию и одновременно — святому Тихону Задонскому, чтобы подчеркнуть, что эта верность проявляется в лоне русской Церкви. В ней устроили два алтаря, соответственно двум посвящениям, но также и для того, чтобы можно было служить по двум обрядам — по западному и восточному. В верхнем помещении решили устроить трапезную и монашеские кельи. Душой и вдохновителем этого дела был епископ Вениамин. С 1946 года, несмотря на свои скромные размеры и за отсутствием другого храма в Париже, храм подворья получил статус кафедрального собора Западноевропейского экзархата Русской православной церкви.

        В храме хранится чтимый список Иверской Иконы Божьей Матери, вывезенный из России во время Отечественной войны 1812 года.

Единственный православный храм Парижа, где службы совершаются ежедневно. В воскресные и по церковным праздникам не вмещает всех прихожан (народ стоит на улице)При храме Трёх святителей действует воскресная школа для детей.

      Я бегу по Парижу. Всего лишь несколько часов как наш самолет приземлился в аэропорту Шарль де Голь, а я уже, закинув чемодан в гостиницу, бегу по Парижу, боясь опоздать на Акафист Иверской Божьей Матери.

Как найти храм, где хранится эта святыня, украденная еще в войну 1812 года и обретенная совсем недавно. О, это целая история! История моей культуры, моих соотечественников, история любви, верности, боли.Май, цветут каштаны, но я лишь мельком вижу красоту и своеобычие незнакомого города, который за неделю должна узнать и, конечно же, полюбить.

           Как известно, Иверией и в античные и византийские времена называлась территория Восточной Грузии.Когда-то Иверский образ явился во сне благочестивому грузинскому старцу Гавриилу. С X века этот образ находился на Святой Горе, в Иверском монастыре, названном так в связи с тем, что там подвизались грузинские монахи.

        В 1648 году в Москву с Афона была привезена копия этого чудотворного образа, а позже, в 1669 году рядом с Воскресенскими воротами на Красной площади в Москве была построена часовня, куда поместили список с Афонской иконы.Часовня никогда не запиралась, потому что поток людей к этой святыне не иссякал никогда.

        Образ Иверской считался чудотворным, так что его в Москве нередко носили по домам всех болящих и страждущих. А когда основной образ уносили, на его место ставили другой — список, также чтимый и чудотворный. Именно этот, второй список и похитил один французский офицер, когда французы в войну 1812 года грабили Москву, а потом жестоко в ней страдали.

        Прошло почти 120 лет и вот, в 1930 году один из русских эмигрантов, увидел в витрине антикварного магазина икону Божией Матери, которую хорошо знал, так как был русским, выходцем из Москвы.

         Хозяин антикварного магазины, сказал, что икону принес потомок того французского офицера и понимая ценность святыни, назначил за ее выкуп немыслимую сумму: в 25000 франков. В то время это были огромные деньги. (в те времена приличным заработком в Париже считалось 250 франков в месяц, а за 350—400 франков можно было снять однокомнатную квартиру на квартал). Был создан специальный комитет. Люди, русские и не только, православные французы, но в основном все же наши эмигранты, несли все свои сбережения, кто-то отдавал последнее (отложенное на «черный день», на похороны).

        Под водительством епископа Вениамина (Федченкова) православные христиане Франции усердно молились. Однажды епископ Вениамин поехал в магазин, проведать святыню и обнаружил, что трудно продаваемую икону отправили в сырой подвал. Именно там он увидел Иверскую, стоящую вниз головой. Владыка Вениамин упал на колени перед образом и стал слезно молиться. Вероятно, это событие произвело на продавца должное впечатление, так как он не только снизил цену, но и согласился пойти на рассрочку.

На следующее утро епископ Вениамин по окончании литургии сказал горячую проповедь, которая оказала необычайное воздействие на прихожан. Люди понесли в храм буквально все сбережения до последней копейки, включая сюда «неприкасаемые» сбережения на оплату квартиры — тем самым рискуя оказаться выброшенными на улицу (чего, впрочем, ни с кем не случилось). Так удалось в оговоренный трёхдневный срок собрать деньги на залог, и антиквар отдал икону в храм. После этого было ещё много трудных месяцев сборов денег по всей Франции, но все равно собранная сумма была недостаточна. Надежда Соболева, известная красавица, находившаяся на содержании у одного швейцарского миллионера и, по причине своего лёгкого поведения, не допускаемая ни в один русский храм Парижа, кроме открытого для всех храма на рю Петэль продала все свои ювелирные украшения и внесла необходимый остаток[4].

Несмотря на то, что процесс затянулся на несколько лет, икона все же была выкуплена и установлена в церкви Трех Святителей, находящейся в юрисдикции Московского Патриархата.

          Как многие приходы эмигрантов, в то время, храм Трех Святителей помещался в бывшем гараже. Фанерный иконостас, неотштукатуренные стены, бедность… «Денег не было никаких, на которые можно было бы покупать пищу для живших при храме пяти монахов. Ели они только то, что прихожане складывали в картонные коробки у дверей одной кельи», — так рассказывал впоследствии митрополит Антоний Сурожский о жизни прихода Трех Святителей.

Эта церковь стала местом паломничества. Со всех концов Франции в храм приезжали русские люди, чтобы почтить святой образ Иверской иконы. Вновь двери храма не запирались ни днём, ни ночью, чтобы каждый мог помолиться. Так в Париж вернулась московская традиция неусыпного почитания иконы.

         А митрополит Евлогий в проповеди 1930 года, сказал очень важные слова:«Пусть этот образ Владычицы послужит нам символом единства и откроет нам двери в многострадальную Родину».Икона, которую еще называют Вратарницей, должна была открыть двери и объединить православных людей, расколовшихся в результате революции на два непримиримых лагеря. Это и произошло.

      Я бегу по Парижу. Сегодня вторник — день, когда в 18 часов читается Акафист — другого случая не предвидится, ведь через неделю я должна уже улететь в Россию.Специально не пользуюсь метро — боюсь еще больше заблудиться. Парижское метро — целый город, с множеством веток. Город, в котором надо уметь ориентироваться, а у меня нет времени и совсем нет опыта пользования этим видом транспорта. Искать с картой в руках мне кажется надежнее.

       Я бегу быстро. Я не знаю, сколько километров нужно преодолеть, для того, чтобы найти адрес: 5, rue Petel, 75015 Paris, но я спешу.

Однако название одной из улиц — rue Lecourbe, заставляет меня остановиться. Где-то здесь во дворе дома 91 находится еще одна церковь в честь св. Серафима Саровского. Эта церковь интересна не только тем, что это единственная деревянная церковь в Париже, но и тем, что когда ее строили, два могучих дерева в центре храма решили не выкорчевывать, но оставить.

       Как пройти во двор? Забегаю в близлежащее кафе и, понимая, что во французском я совсем не сильна, почему-то начинаю спрашивать на испанском (который у меня немногим лучше французского). Как ни странно, хозяйка кафе, отвечает мне на испанском, и очень доброжелательно рассказывая (о чем-то), ведет через улицу, нажимает код заветной двери, и показывает — куда идти дальше.

          В глубоком дворе райский уголок. Поют птицы. Два дерева вырастают из крыши маленького однокупольного храма. Одно дерево живое — другое — засохшее. Говорят, что когда священник обращается с проповедью, указывает на этих двух свидетелей, как бы символизирующих духовную и бездуховную жизнь людей.

        Бегу дальше. Нахожу заветный дом, в бывшем гараже которого находится храм, но церковь не нахожу. Спрашиваю, кружу рядом — все закрыто. Молодые этнические французы удивленно пожимают плечами — о чем это я…

Возвращаюсь в гостиницу. Ноги гудят. Решимость побывать везде, где задумала, не оставила меня. Я знаю, что французская Иверкая икона еще явит и мне свой лик, просто, наверное, нужно… заслужить.

         А еще мне нужно побывать у моей св. Елены, ведь когда-то это и стало главным посылом моей поездки в Париж. Это случилось в Барселоне.

В православном храме, где в тот день молились вместе и русские и болгары, мы разговорились с двумя молодыми женщинами. Одна болгарка Мария попросила меня на прощание взять ее свечу и поставить в Петербурге Ксении Петербуржской. «А я за вас поставлю свечку в Париже — у меня муж француз и я часто там бываю», — сказала она.

— Как! Елена в Париже?

— Конечно!

Помню, я шла морозной серой питерской осенью в часовню к св. Ксении на Смоленском кладбище. Как поставила свечку Марии с ее, неизвестной мне просьбой, которую должна была услышать Ксения…

Прошло три месяца, и я получила маленькое электронное послание из Барселоны: «Елена! Мы в большой любви живем с мужем несколько лет и очень хотели бы ребенка. Теперь, вот уже три месяца, как мы ждем прибавления. Мы счастливы».

Тогда я поняла,что мне обязательно нужно поехать в Париж, туда,где так часто бывала Мария,где молилась за меня,и где обязательно должна была побывать и я.

       Церковь Сен-Лё-Сен-Жиль, в которой покоятся мощи святой царицы Елены, матери императора Константина, находится в центре Парижа на улице Сен-Дени. Улица эта не славится добропорядочностью, но может быть не случайно мощи св. Елены, которая часто воздвигала христианские храмы на месте языческих капищ, находятся здесь. Святыня поругаема не бывает.

          В церкви шла служба. Я обратилась к монахине на своем «тарабарском» французском. Я объяснила ей, что я — Елена из России приехала к своей святой Елене в Париж…Она улыбнулась и попросила ждать. Через некоторое время, она пришла с ключом и отвела меня в подземную крипту.Открыла заветную дверь и оставила… наедине с моей святой. Нет! Такого не бывает!!! Наверху согласно пел хор, все было полно трепетной радости и мира.

                                               Как мощи попали во Францию?

Когда-то давно, еще в IX веке, французский монах по имени Тёджист по его собственным молитвам у раки св. Елены был исцелен. После этого он почему-то решил выкрасть мощи святой и перевезти их во Францию в свой монастырь около города Реймса. Эта история стала предметом скандала и братья-монахи осудили собрата. Однако когда выяснилось, что если бы монах по своей глупости не привез мощи, они через короткое время могли бы быть уничтожены во время гонений мусульман на христианские святыни.

        Однако опасность заключалась не только вовне. Во времена революции якобинцы также пришли в монастырь, чтобы уничтожить святыни. Один из монахов по имени Грассар взял мощи из раки и спрятал их. Спустя много времени лишь в 1820 году состарившийся отец Грассар счел возможным передать святыню в церковь Сен-Лё-Сен-Жиль в Париже.

          В 1997 году у св. Елены представители трех православных церквей: Константинопольской, Московской и Румынскойотслужили первый молебен, а в 2003 году состоялась и первая литургия. Сегодня в крипте церкви появились русские иконы, два раза в месяц здесь поют и читают акафисты, служат литургию. При католическом храме Сен-Лё-Сен-Жиль образовалась православная община.

Православный Париж — да может ли такое быть! Оказывается — может! И рассказ об этом удивительном месте не только туризма, но и паломничества еще будет продолжен.